C 1 января 2008 года в России вступает в силу новый закон об авторском праве, благодаря которым население будет тщательно охраняться от значительной части своего культурного наследия. Новый закон о копирайте, отстаивает авторские права намного жестче, чем американское, и уж куда строже, чем европейское законодательство. Назвать эту жестокость оправданной нормальному, образованному человеку вряд ли придет голову. Если она, конечно, находится в добром здравии.
Поскольку никаких преимуществ современные малоизвестные режиссеры, журналисты писатели от этих нововведений не получат. Все они если работают, то работают по найму. А согласно новой букве закона, все права на использование их произведений получает работодатель. При этом, даже сам автор, без согласия правообладателя по новым нормам, не сможет сделать боле одной копии своего произведения.
Следить за соблюдением правил призваны исключения. Эти исключительные, контролирующие функции будут возложены на некие «Собирающие общества». Они будут иметь исключительное право подавать в суд, если узрят в чем-то нарушение существующей нормы.
Принцип формирования этих обществ, каким бы он справедливым на первый взгляд ни был, не выдерживает критики только потому, что ему требуется некая госакредитация. Не регистрация, как это было раньше, а именно некая аккредитация. Какие критерии будут определять кредит этого доверия пока не ясно.
Те, кто пользуется услугами общественных библиотек, уже почувствовали на себе всю прелесть нового закона. Копировать тексты и изображения библиотечных книг можно только в крайне ограниченных количествах. И вот здесь самая интересная часть этого закона, так называемое право «публикатора». Это право на обнародование произведений науки, литературы или искусства, не имеющих правообладателей и перешедших в общественное достояние.
То есть издатели, опубликовавшие ранее классические произведения, а именно они, чаще всего, числятся в разряде «общественное достояние», до момента вступления в силу новой, всезапрещающей нормы, получают право на дальнейшую публикацию или «непубликацию» этих произведений. Остальные не имеют к ним открытого доступа. Срок такого, опять же, исключительного права составляет 25 лет. Под это право попадают такие известные писатели как Даниил Хармс, Агния Барто, Осип Мандельштам, Анна Ахматова. И это еще не весь список. Публиковать произведения этих людей, без участия новых правообладателей нельзя примерно до середины 21 века.
Теперь национальным достоянием будет распоряжаться небольшая кучка по-своему исключительных, людей, которая и так, в свое время неплохо заработала на публикациях исключительно «програмных» произведений. Многие из этих милейших людей, вышли из комсомольских ячеек времен перестройки. И есть подозрения, что именно для них, их бывшие соратники, теперешние, верные друзья в государственной думе и министерстве печати сделали очередное законодательное ислючение. По сути дела теперь они могут реализовывать свое право на классику серебряного века и соцреализма за любую стоимость. А могут не реализовыать вообще, если друзья все из того же министерства или парламента их об этом исключительно вежливо попросят.
Это значит, что в дальнейшем мы можем получить не одно поколение, незнакомое с этой частью национального, культурного достояния. Если учесть, что литература эта достаточно опасна, поскольку уровень управляемости, после ее прочтения, у индивидуума снижется, а уровень критического восприятия действительности растет, то выгода от этого для наших «мудрых страшил» вполне очевидная.
Можно, конечно, последнее предположение списать на склонность к параноидальному типу мышления, если не брать во внимание такой факт, что значительную часть этой литературы уже когда-то запрещали. Повернутых на тоталитаризме и всеобщем послушании в среде издателей и госуправленцев сегодня более чем достаточно.
В количестве частичных и законченных сумасшедших, считающих, что право на культурное наследие имеют исключительно они, поскольку в их руках сконцентрированы власть и деньги, наблюдается невиданный ранее прирост. Разумеется, эта публика, как в дальнейшем, так и сейчас нуждается, и будет нуждаться не только в темных, но в грамотных холопах. Однако грамотность эта должна быть ограничена только разрешенными, полезными для хозяина знаниями, умениями и опытом.
В этот джентльменский набор никак не входит подробное знакомство с произведениями Бунина, Платонова и Гумилева. На сегодня мы уже имеем опыт Москвы, в которой культурное наследие перестало быть всеобщим достоянием в силу дороговизны. Сейчас его собираются сделать не только дорогим для столицы, но дефицитным для регионов. Однако, если смотреть с точки зрения амебы ничего страшного не происходит, будущее у многих наших детей будет хоть и глупое, но светлое, как в романе Брэдбери «451 градус по Фаренгейту». Только жечь книги, как это было описано в сюжете фантаста-американца, не будут, их просто перестанут печатать.
От себя: автор статья говорит о том, что у нас законодательство жестче. Пока формально - да, но Россия, как обычно, просто оказалась впереди планеты всей. В Америке и ряде стран Европы уже готовится аналогичный пакет законов.
Просто вот недавно в новый книжный в Сокольниках зашла, посмотрела на цены и платить 600 с лишним рублей за том Стругацких тоже оказалась не готова.
