В честь Дня Рождения Пушкина

[TES]

Хочу представить на ваш суд некоторое свое произведение. Писалось оно лет пять назад, когда было 200-летие со дня рождения Пушкина. Тогда я училась в классе девятом, нам задали написать сатиристическое произведение, и меня что называется пробило (исписала всю тетрадь). Образ Ивана Васильевича (он почему-то еще в моей рукописи фигурирует и как Сергеевич, видно я тогда еще не определилась, что лучше) навеен персонажем профессора из рассказов Булычева о Великом Гусляре. Все цитаты взяты из одноименной статьи Марии Варленги, так что все это было на самом деле, и все это вполне жизненно...

ШОКОЛАДНЫЙ ПУШКИН

Иван Васильевич проснулся ранним воскресным утром. В комнате было душно, и он, опустив ноги на паркетный пол, и потянувшись, открыл настеж окно. Свежий воздух взбодрил его, и он все же заставил себя сделать пару гимнастических упражнений, хотя с годами это становилось все труднее. Иван Васильевич считал себя интеллигентным и образованным человеком: в его квартире находилась довольно большая библиотека, и он уже предвкушал, как проведет свой выходной день, перебирая старые книги. Он накинул на себя свой уютный халат и отправился на кухню готовить кофе, по дороге рассеянно погладив тершегося об ноги кота. Это были привычные каждодневные действия, и эта постоянность, утренняя неспешность, когда дом еще не проснулся, и можно было побыть в тишине, доставляло Ивану Васильевичу несказанное удовольствие. Но сегодня что-то сразу пошло не так, нарушив годами сложившийся порядок: во-первых, утренняя газета подозрительно часто пестрела портретами Пушкина и цитатами из его стихов, Иван Васильевич удивленно рассматривал газету, не в силах понять причину внезапно проснувшейся любви журналистской братии к этому поэту. Потом включил телевизор; и там какая-то напомаженная молодая женщина воодушевленно верещала: "Ссылка в Михайловское оказалась для Пушкина очень плодотворной. Он отрастил бороду и ногти, завел красную рубаху, и в таком виде ходил по ярмаркам. Крестьяне при виде его крестились и сплевывали через левое плечо..."
Иван Васильевич нервно перещелкнул канал, там толпа совершенно разнамастных людей читала по одной строке из романа "Евгений Онегин", какой-то толстый человек, совершенно невероятных размеров, пророкотал басом слова Татьяны:
"Но я другому отдана;
Я буду век ему верна...",
от чего Иван Васильевич аж подпрыгнул на стуле. Потом, немного успокоившись, он все же сделал еще одну бесполезную попятку и переключил канал заново, там вели опрос прохожих и просили прочитать отрывок из любимого произведения Пушкина. Легкомысленная девица, с головой слегка дергающейся в такт неизвестной музыки из наушников, с ясными и круглыми глазами, и с надувающимся на толстых губах пузырем из жвачки, произнесла: "Скажи-ка, дядя, ведь недаром...". На этом терпение Ивана Васильевича закончилось, он с раздражением закинул пульт управления в угол, энергично затряс головой, пытаясь избавится от этого бреда, и тут его осенило...
- Да-а-а, - протянул он. - ведь сегодня мы празнуем 200-летие со дня рождения Пушкина...
Все сразу уложилось на свои места, но радостного праздничного ощущения не было, было какое-то неприятное чувство, которое он пока не мог объяснить.
Его раздумья привлекла трель дверного звонка, Иван Васильевич открыл дверь - за дверью стоял сосед Василий в уже некотором подпитии. Василий улыбнулся и обнял его за плечи, причем из кармана пиджака проступали явные очертания бутылки.
-Дружище! - начал он - Ты чего дома сидишь? Ведь сегодня такой великий праздник, надо бы и отметить. - и он недвусмысленно подмигнул.
В центре города собирались по-крупному отмечать праздник, и Василий вознамерился затащить туда Ивана Васильевича, Иван Васильевич отпирался и отнекивался, но в конце концов сдался, и со вздохом нацепив свою любимую соломенную шляпу и, прихватив тросточку, отправился с Василием.
На главной площади уже собралась огромная толпа народа, охочего до зрелищ. Где-то пели сочиненные частушки про Пушкина, в одном конце происходило открытие памятника Александру Сергеевичу, и все главные лица города бросали торжественные речи в толпу. Василий же бросился в самую гущу народа, где происходила бесплатная дегустация новой водки "Евгений Онегин". Иван Васильевич потерял Василия, и его самого еще долго пихали и толкали в толпе, а он извинялся и старался лишний раз никого не задеть. Наконец, ему удалось выбраться из общей массы. И он отправился в стоявшее рядом кафе, так как из-за жары горло совсем пересохло, и хотелось пить. В кафе сидела группа молодых людей, гоготала, чокалась рюмками и орала: "За Пушкина!". Ивану Васильевичу был неприятен этот шум, но он пересилил себя и купил у продавщицы стакан минеральной воды. Тут ему в голову пришло, что хорошо бы чем-нибудь еще и перекусить, так как он с утра ничего не ел. И его взгляд упал на груду аппетитных булочек, потом спустился на ценник с названием: "Сладенькая Наташа Гончарова". Тут Иван Васильевич поперхнулся, отпрянул от прилавка и кинулся прочь из кафе.
Потом, немного успоковшись, он решил идти домой, но идти пришлось пешком: дорогу перекрыли и не было никакого транспорта. Во время пути у него кружилась голова, и в уме крутилась фраза, которой всегда сам Пушкин рекламировал вечеринки со своим участием: "Там будет Пушкин, он весь яблочный, а зад у него сахарный", перемежаясь с другой фразой: "пошло то, что в народ пошло"...
Когда Иван Васильевич пришел, он не стал заходить в квартиру, а сел на лавочку и просидел до сумерек, оперевшись на трость и уставив взгляд в землю. Затем он пришел домой, и, раздевшись, сразу лег спать. Ночью Ивану Васильевичу снился кошмар: во сне его окружали матрешки с головами Пушкина, он шарахался от них и отбивался. Потом возникла большая фигуа Александра Сергеевича в полный рост, выполненная из шоколада, появились дети, они начали откусывать своими слюнявыми маленькими ртами от Пушкина по куслчку. И когда Иван Васильевич в отчаянии спросил их: "Дети, да вы хоть знаете, кто такой Пушкин?" Дети радостно закивали головами и, улыбнувшись перемазанными шоколадом губами, начали на перебой выкрикивать: "Пушкин - это волшебник, пусть он в новый год принесет мне велосипед", "Пушкин пишет стихи и будет нашим президентом", "Пушкин написал наш гимн", "Пушкин писал сказки и первым полетел в космос", "Пушкин был депутатом", "Пушкин построил Москву". Иван Васильевич кричал и метался по подушке, но избавится от сна не мог. Это было ужасно...


mairink@mail.ru

[Полярный Мишка]

polebear@perm.raid.ru

[Поручик]

А мне очень нравится стиль изложения. Профи?

[TES]

Это вообще писалось, когда мне было лет 15. А теперь, уже почти лет пять, я ничего не пишу (фантазия как-то атрофировалась). Даже когда мне предложили написать статью о Hair для книги про мюзиклы, я ее не потянула.

mairink@mail.ru

[Поручик]

Если глазам не хочется через строчку из-за лишних слов перебегать - читать приятно.