От себя скажу, что у нас употребляется часть питерских, часть московских, а некоторые в равной степени (и так, и так).----------
А какое наслаждение может получить московский филолог, гуляя по проспектам и улицам Северной Столицы. Должно быть многим известны различия между московским и питерским вариантами русского языка. Не спрашивайте в булочных Питера белого хлеба! Его там называют булкой. Хлеб в понятии коренного петербуржца, может быть только чёрным. А упомянутых пончиков в городе на Неве вообще не существует. То есть, сами они имеются, конечно, вот только называют их там "пышками". Проездной билет питерцы упрямо именуют "карточкой", а транспортные талоны - "проездными билетами". Слова "ластик", "бордюр", "конечная" (в смысле - остановка), "водолазка", "подъезд" вообще напрочь отсутствуют в словаре жителей Санкт-Петербурга. Вместо них говорят, соответственно: "стёрка", "поребрик", "кольцо", "бодлон", "парадная". Но совершенно неясной остаётся этимология слова "точка", означающего многоэтажный, но одноподъездный дом, то есть тот, что москвич назвал бы башней. Помимо этого, в Питере не существует понятия "батон колбасы", в результате чего даже варёную колбасу там измеряют "палками". А ещё недавно, до деноминации, петербуржца можно было бы узнать в московском магазине по словечку "тонна", означающему тысячу рублей, то есть "штуку". Ещё одной удивительной особенностью питерского языка является манера называть курицу "курой", употребляя это существительное исключительно в единственном числе, например: "кура-гриль", или "кура импортная". Ну а привычное для нас слово "куры", звучит для них настолько же нелепо, как для нас всех, замеченная мной в меню вьетнамской забегаловки, запись: "рыбы жареные"...
(А. Карпов)
kosinus@mail.ru